Где воображение живет в вашем мозгу

Способность вызывать в воображении возможные варианты будущего или альтернативные реальности — обратная сторона памяти. Обе способности сосуществуют в области мозга, называемой гиппокампом.

Генри Молейсон, известный в течение многих лет как «Е.М.», как известно, был неспособен формировать новые воспоминания. Если кто-то, кого он встретил, выходил из комнаты только для того, чтобы вернуться через несколько минут, он здоровался с этим человеком снова, как будто в первый раз. Из-за операции по лечению трудноизлечимой эпилепсии у Х. М. отсутствовала структура мозга в форме морского конька, называемая гиппокампом, и у него была амнезия. Его случай помог утвердить гиппокамп как двигатель памяти.

В последние годы ученые обнаружили еще один существенный недостаток, который отягощает людей с гиппокампальной амнезией: они не могут представить себе спектр возможностей, которые необходимо учитывать при построении планов на будущее. Когда исследователи попросили группу людей с повреждением гиппокампа описать себя в вымышленной сцене — скажем, лежа на белом песчаном пляже — они ничего не ответили, создав лишь фрагментированные изображения. Сканирование мозга здоровых людей, напротив, показало, что их гиппокамп был задействован даже больше, когда они представляли будущее, чем когда они вспоминали прошлое.

С тех пор исследования нейронной активности на крысах подтвердили идею о том, что гиппокамп играет центральную роль в воображении. «Он по-прежнему отвечает за создание воспоминаний о том, что происходит прямо сейчас», — говорит Лорен Франк, системный нейробиолог из Медицинского института Говарда Хьюза и Калифорнийского университета в Сан-Франциско. «И теперь, похоже, он также отвечает за развертывание возможностей». Франк и его коллеги излагают свои аргументы в статье под названием «Воображение как фундаментальная функция гиппокампа», которая была опубликована в журнале «Философские труды Королевского общества Б.

Эта двойная роль имеет смысл, по мнению экспертов, отчасти потому, что воображение во многом, если не исключительно, зависит от памяти. «Почему мы говорим о воображении отдельно от памяти? С общественной точки зрения [говорить о них вместе] — сумасшедшая идея. Но можно выразить это по-простому: абсолютно невозможно представить что-либо без прошлого. «, — говорит Дьёрдь Бужаки, системный нейробиолог из Нью-Йоркского университета, который не участвовал в работе над статьей.

Кроме того, оба навыка включают, по сути, один и тот же процесс: объединение кусочков опыта с эмоциями, внутренними комментариями и тем, о чем люди читали или слышали, говорит Донна Роуз Аддис, когнитивный нейробиолог из Исследовательского института Ротмана в Торонто и Университета штата Калифорния. Торонто, который также не участвовал в недавнем обзоре. Этот процесс может даже искажать воспоминания, смешивая их с воображаемым материалом. «Память — это форма воображения», — говорит Аддис.

С точки зрения Фрэнка, воображение дает памяти цель: помогает нам принимать решения на основе того, что мы узнали, например, отказываться от еды, от которой нас когда-то тошнило. «С точки зрения эволюции мы вполне уверены, что цель воспоминаний на самом деле находится в будущем», — говорит Фрэнк. «Воспоминания позволяют вам брать опыт, который у вас есть, и восстанавливать его, чтобы делать прогнозы о том, что произойдет дальше». Эта цепочка нейронных событий даже зацикливается на самой себе. Нам также необходимо сформировать воспоминания о наших симуляциях будущего, чтобы, когда у нас появится опыт, нам было на что опираться. «Мы обнаружили, что в кодировании воображаемой симуляции также участвует гиппокамп», — говорит Аддис.

Большая часть недавних доказательств того, что воображение имеет корни в мозге, основана на открытии в 1970-х годах, получившем Нобелевскую премию, «клеток места» в гиппокампе. Когда крыса бежит по лабиринту, активность этих клеток меняется предсказуемым образом в зависимости от положения животного в лабиринте. Эти клетки гиппокампа сообщают животному, где оно находится в мире. Эта функция казалась отличной от воображения, пока Фрэнк и его коллеги не показали, что активность этих клеток не всегда отражает фактическое местоположение животного.